Серое небо слилось с бурной водой, поглотившей знакомые очертания суши. На единственной уцелевшей лодке, покачивающейся на свинцовых волнах, царила напряженная тишина, нарушаемая лишь шумом дождя. В самом центре этого хрупкого убежища, подобно темной статуе, сидел черный кот. Его изящное тело было напряжено, а зеленые глаза, суженные до щелочек, с холодным безразличием скользили по своим невольным спутникам: перепуганной белке, дрожащему кролику и старой черепахе. Он не выказывал страха, лишь глухую обиду на миропорядок, вынудивший его делить пространство с кем попало.
Вода продолжала медленно подниматься, заставляя животных инстинктивно жаться к центру лодки. Кот, нарушив неподвижность, резко встряхнул лапой, с которой на доски скатились капли. Этот незначительный жест был полон такого презрения к хаосу вокруг, что даже белка перестала суетливо перебирать лапками. Казалось, его спокойная, почти высокомерная уверенность стала невидимым якорем, удерживающим их маленький ковчег от полного безумия. Он не был капитаном, но его молчаливое присутствие устанавливало свои странные правила выживания.
